Гордыня и прагматизм.

- Андрей, меня удивляет, что студия "Православная энциклопедия" именно вам предложила снять фильм о святом Алексии - в вашем творчестве ничто не предполагало тяги ни к историческому, ни к религиозному кино.

- Признаюсь, что и для меня абсолютная загадка, почему обратились ко мне. Но когда я приехал туда, у нас состоялся интересный разговор. Больше всего я опасался, что мне предложат снять кино с пропагандистскими целями, например, привлечь людей в храмы. Но, к счастью, ничего подобного не было. А был очень заинтересовавший меня сюжет о святителе Алексии и о совершенно неведомой мне Золотой Орде XIV века. Когда же я погрузился в эпоху, мне стало еще интереснее, поскольку увидел массу параллелей с сегодняшним днем. Стало ясно, что можно сделать картину, которая говорит и о том времени, и о каких-то вечных для христианской цивилизации вещах, и о сегодняшнем дне.

-  Что же вы нашли общего? Кроме темы гордыни человеческой - гордыни святителя, убежденного в своих чудодейственных возможностях, и гордыни ордынского хана, уверенного в вечности свой власти.

- Да, меня поразили две вещи. Во-первых, прагматизм, доведенный фактически до статуса религии: если что-либо не приносит внятную осязаемую пользу, то зачем этому чему-либо существовать? Разве сегодня не происходит то же самое? Еще меня поразила неспособность людей трезво осмыслять действительность. Ордынские ханы ощущают себя королями мира, а на самом деле их мир уже заражен тленом. Вот эта излишняя самонадеянность, непонимание истинного положения вещей нам сегодня очень свойственны.

- Для меня, признаюсь, откровением стал симбиоз славян и золотоордынцев, хотя, безусловно, я знакома с трудами Льва Гумилева. Но вот так явственно я впервые представила себе всю сложность взаимоотношений Орды и Руси... На ваш взгляд, подчинение Руси ханам, а не католической Европе - выбор меньшего зла?

- Сложно рассуждать об истории в сослагательном наклонении... Безусловно, католическая и православная церкви - братские. И мне кажется, они должны стать ближе, чем сложилось исторически, пора уже, в конце концов, понять, что мы объединены общей цивилизацией, общими ценностями. Нотогда, в XIV веке, как ни парадоксально, этот путь был опаснее для Руси. Церковь очень много значила для национальной самоидентификации. Католики, одержимые идеей крестового похода, стремились не просто наладить связи с завоеванными народами, а кардинально изменить саму цивилизованную систему. Золотая Орда не трогала веру, не насаждала свою религию, поэтому для славян она была предпочтительнее католической экспансии. Понятно, что именно православие дало очень много в смысле создания русского национального кода.

- И в итоге мы унаследовали природу Византии, которая развалилась из-за чудовищной коррумпированности чиновников, всеобщей продажности, протекционизма, деградации населения, не способного себя защищать.

- Опять же, довольно сложно на эту тему рассуждать - мы можем только предполагать, насколько другим был бы этот национальный код, будь у нас не православие, а католицизм или продолжало бы существовать язычество. Так или иначе, мы такие, какие есть, и, честно говоря, не хочется по этому поводу посыпать голову пеплом. Я не вижу для этого серьезных оснований. Я люблю русскую культуру, вообще Россию. При этом я прекрасно осознаю наши национальные проблемы, в частности, наш талант мешать самим себе.

- В фильме сталкиваются два мира - христианский и языческий. Арабов заметил в одном интервью, что языческий мир в каждом из нас занимает огромное место. Вы не боитесь, что в конце концов он возьмет верх?

- Я боюсь другого. Того, что наши отношения с Богом стали формальными. Да, мы крестимся, ходим в храмы, соблюдаем посты, но нет ощущения, что мы осознаем метафизику мира. Но справедливости ради надо заметить, что такая "забывчивость" вообще свойственна человеку - как это ни банально звучит, "быт заедает". В суете жизни мы храним верность ритуалам, а не заветам. И обращаемся к Богу лишь в критические моменты, рассчитывая на то, что он должен нас услышать и помочь. Он для нас как некий супермаркет, куда можно пролезть и ждать, что тебе окажут некие услуги. И об этом в том числе наша картина - что все значительно сложнее и что Бог не принимает заказы.

- На показе "Орды" на Московском международном кинофестивале разразился скандал - кто-то назвал ваш фильм "богомерзким".

- Послушайте, всюду хватает безумных людей. На самом деле, я понимаю, что фильм должен был вызвать такую реакцию у ортодоксов, желающих, чтобы о вере говорили исключительно благостно. И даже хорошо, что такая реакция есть - значит, мы нашли свой путь, а не сняли кино, соблюдая стереотипы некоего коллективного бессознательного..